Страх полета - Страница 36

Ни умная теория ошибок, ни виды памяти, ни управление рабочей нагрузкой, ни стандартные процедуры, ни методы предупреждения стресса, ни даже само Извлечение из Doc 29 (Appendix 16) и JARTEL WP5, гласящее, в частности, что "признаки стресса и усталости необходимо обсуждать и принимать во внимание", - ни ухом ни рылом не лезли в помощь терпящему бедствие экипажу и не могли быть применены в той страшной ситуации, в которой он оказался и которую вполне осознавал без зарубежных советов.

Вот и этот парнишка, справа, наверно же, в училище набивал голову этой галиматьей, а теперь надо, управляя его резервами, вытаскивать самолет из аварийной ситуации.

Капитан Климов, которого безжалостная судьба поставила в необходимость задействовать все ресурсы, все резервы "членов экипажа работоспособности", видел в этом окрыляющем документе для зубрил - тот же черный квадрат.

Они там, видимо, рассчитывают только на нормальную, рутинную работу, с использованием бесконечного списка подробных советов на все случаи жизни: на какие кнопки нажимать. А случись нестандартная ситуация - бестолково тычут в кнопки и кричат "Боже мой!"

Это - не для нас, решил Климов.

* * *

Витюха Ушаков пришел в гражданскую авиацию с флота. Военный штурман, он летал на Севере, в морской авиации, штурманом-навигатором противолодочного Ил-38 - военного варианта всем знакомого Ил-18, только с более длинным фюзеляжем, набитым сложным оборудованием слежения.

Долгими часами серая машина барражировала на небольшой высоте, выполняя поиск подводных лодок. Скучные эти полеты монотонностью своей надоедали экипажу, и для развлечения придумывались различные, не очень афишируемые аттракционы.

Иногда летчики снижались на предельно малую высоту и, несясь в тридцати метрах над волнами, устраивали проверку нервов: бросали штурвалы и дожидались, кто же первый не выдержит и подхватит начинающую снижаться к воде машину. Остальные члены экипажа зажимали руки меж колен, дожидаясь, пока летчик, выматерившись, не хватался за штурвал. Проигравший потом за свой счет поил экипаж.

Иной раз, вечером, дождавшись, когда раскаленная коврига солнца скроется за горизонтом, правый летчик полувопросительно-полуутвердительно предлагал командиру:

- Командир! Восход солнца - вручную!

Командир снисходительно кивал. Самолет задирал нос, и через несколько минут стремительного набора светило вновь величественно показывалось из-за горизонта.

Гусарская холостяцкая жизнь в далеких гарнизонах, дальние перелеты, дружеские попойки и преферанс в гостиницах, мимолетные встречи с женщинами, снова перелеты, боевые задания, бескрайняя даль северных морей, ледяные поля и айсберги, хмурые обрывистые берега архипелагов, прикрытые сверху одеялом низкой, строго обрезанной облачности, палочки военных кораблей на свинцовой воде, несущиеся под колеса квадраты бетонки, - все это заполнило душу молодого штурмана радостью бытия, он не представлял себе более интересной жизни, прикипел к Северу, как прикипает к нему душа любого, кто отдал Заполярью лучшие годы жизни.

Он хорошо осознал свою необходимость службы, нашел свое место и совершенствовался в навигаторском деле; командир корабля полностью доверял штурману, который по первому требованию точно выдавал ему место самолета, расчетный курс и время полета до точки - и никогда не ошибался. О старшем лейтенанте Ушакове в полку заговорили с уважением, несмотря на его молодость: как навигатор он был настоящий профессионал, и любой командир корабля хотел бы иметь такого специалиста у себя в экипаже.

Но началась перестройка. Армию, как и всю великую страну, залихорадило. Начались политические игры с потенциальным противником, в которых козырями служили полки и дивизии, стратегические ракетоносцы и тяжелые крейсеры.

Настал черный час - и полк противолодочных самолетов расформировали, а летный состав выбросили на улицу.

Это было время, когда в авиации штурман еще считался необходимой и востребованной фигурой. Витюха, хоть и сильно тосковал по морской авиации, по Северу и гусарской жизни, не растерялся, устроился на работу в аэрофлот, в отряд, где еще эксплуатировались старые Ил-18, хорошо зарекомендовал себя и, как только пришли новые Ту-154, в числе первых был отправлен на переучивание.

К тому времени Климов уже был пилотом-инструктором, его старого штурмана списали по здоровью, и бойкого холостого Витюху определили к нему экипаж. Климову понравился легкий, открытый, компанейский характер нового специалиста, его стремление всегда первым схватить и взвалить на себя самую тяжелую ношу, подставить плечо, сбегать куда-либо по делам экипажа, хотя бегать должен был, по положению своему, второй пилот.

А уж как специалиста капитан молодого штурмана сразу отметил. Прекрасно владея старыми, отработанными методами самолетовождения, Ушаков все время вынюхивал новые способы, приемы, читал литературу, выписывал в записную книжку какие-то формулы. Когда в продаже появились первые заокеанские спутниковые навигационные приемники, Витюха не пожалел денег, приобрел импортный "Магеллан" и в полетах, небрежно плюнув на присоску антенны и прилепив ее к верхнему стеклу, показывал Климову и второму пилоту на крохотном экранчике линию пути, боковое уклонение от нее в десятках метров, расчетное время пролета поворотного пункта и многие другие данные, которые при полетах на наших лайнерах испокон веку рассчитывались на линейке.

Иногда на трассе попадался встречный иностранец, и всегда Витюха расходился с ним, как он говаривал, "брюхом и спиной, тика в тику", чем подтверждал неизменную точность этой ширпотребовской туристической джипиэски, несравнимую с приблизительностью палочно-веревочно-шестеренчатого навигационно-вычислительного устройства туполевского лайнера, созданного для бомбардировщиков еще в начале пятидесятых и переборошенного потом на пассажирские самолеты, за неимением ничего лучшего.